Бэлфаер очень гордился собой. Еще бы - впервые он сделал себе игрушку сам, не просил отца, не тряс его несколько дней, не бегал к старшим мальчишкам с просьбами о помощи. Нет, мальчик сам выстругал себе меч, которым сейчас очень гордился. Вероятно, где-то в глубине души он очень гордился и собой, но чувство это, доселе мальчику не знакомое, не вырывалось наружу и сейчас, находясь где-то глубоко внутри. Гордиться детьми должны прежде всего их родители, гордость же детей за самих себя, если проявляется она чрезмерно сильно, может привести их к необратимым последствиям. Бэй же был из тех детей, у кого гордость за себя не проявлялась совсем, то ли из-за окружения, то ли из-за того, что ребенком он был, в общем-то, самым обычным, но, судя по его отцу, мужчина очень сына любил. Впрочем..если ребенка любят, то все положительные "качества" типа гордости за дитятко прибавляются просто так.
Так вот. Первая игрушка, сделанная своими руками, да и вообще что-то, сделанное своими руками, несомненно, ближе и дороже каждому человеку. А тем более, если речь идет о ребенке. Но, к сожалению или счастью, у Бэя не было времени думать о том, что там, собственно, ему дорого. Он доделал меч и побежал играть с соседскими мальчишками, которые только-только стали выходить из своих домов - было послеобеденное время, солнце ярко освещало любимую мальчиками поляну для игр, поэтому никаких препятствий для развлечений не нашлось. Разве что некоторые матери не отпускали иногда детей из-за домашней работы, но у Бэя не было такой "проблемы". Его проблема была в другом - у него не было матери. Но зато был отец, которого мальчик любил всем сердцем, и который делал для сына все, что мог. И отпускал, конечно же, играть с соседскими детьми. Сам Бэлфаер, если честно, и не понимал, как можно запрещать своим детям играть вместе. Они ведь не делают ничего такого, так, только лишь копируют боевые действия, увиденные когда-то, происходившие у них в деревне. Впрочем, задумываться над этим вопросом мальчик долго не стал - игра простаивала, а это было не очень хорошо.
- Бэй, беги сюда, - поманил его рукой Ким, высокий смуглый мальчишка. Он был самым старшим из них, все его слушались, хотя никто и не избирал его лидером. Просто так сложилось - старше, значит, умнее и сильнее, хотя некоторые "малыши" могли повалить Кима на землю, не прикладывая к этому почти никаких усилий.
Бэлфаер кивнул и побежал за дерево. За ним уже прятался Ким, изредка выглядывая и ища глазами "врагов". Сегодня решено было разделиться на два лагеря, так как народу было меньше, чем обычно.
- Ну что? Когда наступаем? - серьезно проговорил Бэй, стараясь, правда, сделать это как можно тише - в игре он всегда вживался в роль, это было для него настоящей радостью, и мальчик иногда даже придумывал имена своим героям и их историю. Разумеется, если успевал это делать до того, как вступал в "бой".
- Погоди еще чуть-чуть, - ответил Ким, прищурив глаза и отворачивая голову в сторону. Он, кажется, тоже был сосредоточен на игре, конечно, старший, нужно подавать всем пример. Бэй, наверное, хотел быть на него похожим - тихий мальчик, ничем не выделяющийся из толпы других. Впрочем, да, собственное "выделение из толпы" его заботило мало. В приоритете у него оставался любимый отец.

- Ну и когда же? - уже нетерпеливо спросил Бэй, осторожно выглядывая из-за дерева. Да, мальчик очень любил эти игры, но, конечно же, они не могли сравниться с тем временем, когда Бэлфаер с отцом оставались одни, и мужчина начинал рассказывать сыну интересные истории. Случались ли они когда-нибудь на самом деле, мальчик даже не задумывался, - отец мог так закрутить события, что сам черт сломал бы в них ногу. Главное, что рассказы и вправду выходили очень увлекательными, и Бэю потом снились яркие и красочные сны.
В данный момент мальчику как раз казалось, что те события, которые разворачивались сейчас на поляне, напоминали сцену из его недавнего сна. Правда, сон тот был плохой, закончилось там все достаточно плохо, Бэй проснулся посреди ночи, едва не плача, благо, что отец не заметил этого - Бэлфаеру стыдно было бы признаться, что сны до сих пор способны навести на него страх. Так вот, события были похожи, но мальчик стойко отгонял от себя все страшные мысли - в конце концов, во сне шло настоящее сражение, а здесь они просто-напросто играли, никто никого не мог убить по-настоящему, да и никто, конечно же, не собирался этого делать.
- Подожди, Бэй, - одернул его Ким, сам выглядывая из-за дерева и осматривая местность. Да, старший, судя по всему, и сам вжился в роль, вон как серьезен, ладони сжаты в кулаки, губы - в тонкую полоску, а взгляд выражает полнейшую боевую готовность. Прям настоящий солдат. Бэй на мгновение даже застыл на месте, осматривая парня с головы до ног, но потом все же отошел от него, пора было "наступать".
- Ну, на счет "три", - сказал Ким, быстро досчитал до нужной цифры и сорвался с места. Тут же из-за двух соседних деревьев выбежали еще три мальчика. Бэй, чуть помедлив, рванул за ними, не замечая никого вокруг, кроме тех, кто, по команде уже своего командира, выбежали им навстречу. Что? Кто это? - взгляд мальчика остановился на на одном "вражеском бойце". Он был меньше и тоньше остальных, неуверенно держал в руках свой меч, тоже, видимо, собственноручно выструганный из дерева, отставал, но, тем не менее, не убегал в сторону. Подумав, что позже спросит, кто это, ведь после игры все обычно собирались вместе, Бэй подбежал к ближайшему мальчику из вражеского стана, слегка задел его мечом и, вытянув меч вперед, гордо подняв голову, спросил
- Сразимся? - жест этот он взял у одного солдата, заезжавшего как-то к ним в деревню, вот только солдат этот не предлагал сразиться, а, наоборот, угрожал. Мальчику же угрожать было незачем.
Получив согласие легким кивком головы, Бэй сделал выпад, меч его тут же встретил сопротивление "оружия" соперника. Смуглый мальчик, кажется, чуть старше Бэлфаера, решил драться серьезно - удары он наносил сильнее, чем его противник, да и явно было видно, что сдаваться он не намерен. Бэй же, привыкший вести игру более тихую и спокойную, с соперниками своего возраста и одной, хм, весовой категории, явно был немного не готов к происходящему. Да и меч у "врага" был тяжелее, мощнее, уже оставивший несколько царапин на мече мальчика.
- Эй, аккуратнее, - хотел было возмутиться Бэй, но внезапный удар по мечу, пустивший трещину по дереву, которое, как оказалось, было таким хрупким, отвлек его от лишних слов. Удар, еще удар, мальчик хотел уже убежать, чтобы найти другого соперника, даже оглянулся в поисках "путей отступления", но бежать, увы, было некуда. Пока оглядывался, пропустил еще один удар по мечу. Дерево жалобно хрустнуло. Половина меча упала на землю.
Соперник Бэя ухмылялся, празднуя победу. Разумеется, дерево деревом разрубить нельзя - мальчик отхватил где-то железную палку, видимо, в кузнице отца, за что ему потом, конечно же, попадет. Потом, но не сейчас. Бэлфаер медленно перевел взгляд со своего меча на того, кто сломал его. В глазах мальчика застыли слезы.

- Ну что, ты теперь расплачешься, как девчонка, и побежишь жаловаться? - рассмеялся мальчик, по вине которого меч Бэя валялся теперь на земле. Вернее, одна его часть. Бэлфаер молчал, потому что слезы подкатили к горлу, и он понимал, что если заговорит сейчас, то и правда заплачет. А мужчины не плачут, нет, они же сильные, они должны все терпеть. Бэй искренне верил в это, поэтому ущипнул себя за руку, чтобы не дать слезам хлынуть из него большим потоком. А тот мальчик все продолжал издеваться, правда, делать ему это оставалось недолго.
Возле Бэя внезапно возник его отец. Да, именно внезапно и именно возник, потому что люди обычно приходят, прибегают, припрыгивают, доползают, в конце концов. А мужчина просто-напросто резко появился рядом, отчего Бэй, немного испугавшись сначала, чуть отошел назад.
- Папа.. - прошептал он, наблюдая, как мужчина взмахом руки заставил железный прут, виновника этой беды, улететь куда-то в сторону. - Что ты де.. - договорить мальчик не успел - отец его на секунду оторвался от его соперника и повернулся к сыну, спрашивая его об ударе. Бэй переводил взгляд с отца на того мальчишку, ошарашенно глядя вперед. Он никогда еще не видел папу таким разъяренным. По крайней мере, не рядом с ним, нет.
- Нет, не ударил, - Бэлфаер говорил медленно, видимо, тем самым неосознанно давая мальчонке время убежать. Но не тут-то было. - Отец, не надо! - ветви дерева опутали мальчика и подняли его над землей. Бэй, первый раз в принципе столкнувшийся с магией, пока еще не понимал, что именно заставляет отца поступать так, да и вообще не понимал, зачем отец так делает. Одно он знал точно - так быть не должно, его папа не такой, он не может вот так просто появляться рядом, говорить таким злым тоном и поднимать ни в чем неповинных детей в воздух.
- Пустите меня, - тихо прохрипел соперник, болтая ногами в воздухе и пытаясь освободиться. Возник, конечно, глупый вопрос - кто сильнее, мальчик или дерево? И ответ на него тоже не менее глупый. Но уж какой есть.
- Папа, - Бэй подошел к отцу и дернут его за рукав, - опусти его на землю. Зачем ты так делаешь? Ему ведь больно и страшно, - проговорил мальчик, не отрывая взгляда от висящего в воздухе "врага". Зрелище его действительно пугало, теперь Бэй и вовсе пожалел, что согласился на эту игру, ведь именно из-за него, из-за его меча отец так поступил. Бэлфаер был в этом точно уверен.

Бэй продолжил упрямо смотреть на отца, даже дергал его за рукав, но все попытки остановить мужчину были тщетными. Мальчик боялся. Мальчик действительно боялся и, что самое страшное, своего же отца. Он никогда еще не видел его таким злым, агрессивным, мужчина раньше никогда не позволял себе и пальцем прикасаться к чужим детям. А сейчас..сейчас перед Бэлфаером был не его отец, а совершенно посторонний, тот, кто, как казалось мальчику, способен на многое, даже на убийство.
До сцены, которая разворачивалась сейчас на его глазах, Бэй и не задумывался о смерти. Она казалась ему такой далекой да и, в общем-то, какой ребенок станет думать о таком? Детям подавай больше игр, сказок да вкусный обед, чтобы набраться сил. В остальном они не спешат познавать те тайны мироздания, с которыми не сталкиваются ежеминутно. Бэй был из таких. Но сейчас понимание того, как все-таки коротка может быть жизнь, накрыло его с головой.
- Каким уроком? - переспросил Бэй, не до конца еще понимая, что именно мужчина собирается делать с бедным мальчиком, все еще болтающимся в "объятиях" дерева. Он молча наблюдал за тем, как отец его подошел к сорванцу и стал сыпать угрозами превратить в кого-нибудь. Бэлфаер, конечно, был огорчен из-за меча, но он никогда не желал никому зла! Тем более, что и игра-то изначально предполагала совсем не детскую забаву. Те, кто на нее соглашались, заранее договаривались о том, что не будут жаловаться на травмы и ушибы. Бэй хотел быть взрослым. Он и был взрослым. Взрослым ребенком. Но сейчас чувствовал себя лет эдак на пять младше, потому что сделать ничего не мог, кроме как отговаривать отца от поспешных поступков. Кто бы знал, как быстро при этом билось у него сердце, кровь прилила к вискам и дрожали руки. Бэй не мог поверить, что боялся собственного отца.
- Пожалуйста.. - еще тише произнес Бэй, и в этот момент ветви дерева ослабили хватку. Мальчик упал на землю. Бэлфаер тут же подбежал к нему, не слушая дальнейшие речи отца, и присел рядом, чтобы помочь подняться. Но тому, видимо, хватило действий мужчины, чтобы понять - с этой семьей лучше не связываться. Кое-как поднявшись на ноги, несмотря на то, что ему было очень больно, "соперник" все же предпочел уйти, медленно, таща за собой ушибленную правую ногу. Бэй несколько секунд смотрел ему вслед, но подойти не решился - слишком уж красноречивым оказался взгляд того мальчишки.
- Он не обижал меня, - проговорил мальчик, отведя взгляд в сторону и не глядя на отца. - Мы всего лишь играли. А ты..ты... - на глазах его снова выступили слезы, которые теперь-то сдержать было куда сложнее, - что с тобой стало, отец? Раньше ты никогда бы не сделал такого. Ты мог его убить, - на последней фразе Бэй сделал шаг назад, готовый в любую минуту уйти обратно в дом.

Мужчина продолжал уверять Бэя в том, что не хотел сделать ничего плохого. Кажется, в этом взгляды у отца и сына были абсолютно разными - мальчик-то как раз считал, что папа его делал именно плохое. Но вот почему - это для него оставалось тайной. Страшной тайной, надо сказать, на которую мальчик не хотел знать ответа.
- Вот именно, игра. Мы играли. Почему-то другие родители не делают так со мной за то, что я случайно ткну в их сына палкой, - резко ответил Бэлфаер, не желая больше отвечать отцу. Он знал, что все это неправильно, но что он мог сделать, учитывая, что на его глазах отец только что заставил дерево почти ожить?
- И я люблю тебя, отец, - сказал мальчик, поспешно вытирая рукавом скатившуюся по щеке слезу. Все-таки он не смог сдержаться, слишком уж сильным было потрясение. А дети выражают сильные эмоции немногими способами. И этот - один из них.
Секунду спустя Бэй завороженно наблюдал за тем, как отец заставил обломки меча подлететь к нему и зависнуть в воздухе, совершенно, кажется, не прилагая к этому никаких усилий. Как он это делает? - задал очередной такой вопрос Бэй, все-таки не решаясь произнести его вслух. Еще секунда - и новенький меч, абсолютно такой же, что и был до этого, лежит у ног мальчика. Бэлфаер смотрит то на него, то на отца, не решаясь поверить в то, что это правда. Но поверить приходится хотя бы потому, что на глаза снова попадается тот мальчик. Он, кажется, стоит неподалеку со своим отцом, подходить оба не решаются, и Бэй их понимает.
- Ух ты, - только и может произнести Бэй в ответ на все это действо. Он протягивает руку и касается меча - все реально. Да еще и появилась резьба, которая мальчику пришлась по вкусу - он бы такую никогда не сделал. - И правда как новый, - смотрит на отца, чуть улыбается, показывая, что что он почти уже отошел от произошедшего. Ну, как отошел. Бэй явно будет помнить это еще очень долгое время, но он слишком любит отца, чтобы после первой же его ошибки так себя вести. Да, мальчик был напуган, но еще сильнее он боялся того, что папа так и не сможет остановиться.
- Хорошо, - согласился Бэй, сделал пару шагов и остановился, серьезно глядя на мужчину. То, что он хотел сказать, требовало немалых усилий, мальчик сжал руки в кулаки, но взгляда не отвел, чтобы папа понял всю серьезность его намерений, - пообещай мне..что ты никогда больше не будешь так делать, отец, - предложение вырвалось само собой, но, определенно, выражало все то, что хотел высказать Бэлфаер.

Согласие или несогласие отца было действительно очень важно для мальчика. Он был уверен, что нескоро еще забудет вид своего товарища, болтающегося в воздухе, в ветвях внезапно "ожившего дерева". Да уж, ведь говорят, что детские впечатления - самые сильные. Интересно, как они повлияют на Бэя?
Он снова опустил глаза, не мог, почему-то, встречаться взглядом с отцом. Возможно, оттого, что боялся, все еще боялся того, что мужчина только лишь взмахом руки может так вот просто заставить маленького мальчика повиснуть в воздухе, может даже убить кого-нибудь! А убийство по мнению Бэя было самым последним грехом - он вообще, честно сказать, был против всего, что связано с насилием, кровью, мало-мальским причинением вреда. То, что они с друзьями играли в эту "войну", пожалуй, не доказывало обратного, наоборот, Бэлфаер все больше убеждался в том, что все эти военные действия - не для него. Он не мог дать сдачи, когда его били, о каком причинении вреда может вообще тогда идти речь?
- А не на приятелей? - тут же продолжил мальчик. Его отчего-то очень зацепил этот вопрос, хотя он и понимал, что отцу, возможно, говорить на эту тему не хотелось. Еще бы, вы когда-нибудь видели человека, совершившего преступление, который с упоением рассказывает о нем и своих мотивах окружающим? Ну, разве что у человека этого с психикой не все в порядке. Рядом же с Бэем и его папой психиатра как-то не наблюдалось, из чего можно сделать соответствующий вывод. Или..ну, допустим, сказать, что ни о чем не подозреваем. Иногда срабатывает.
- Ты ни на кого больше не будешь нападать, ведь правда? - мальчик еще ближе подошел к отцу и слегка коснулся ладонью его руки. Привычный ему жест, но сейчас для Бэя он значил куда больше - он готов был простить отца за его "внезапный срыв", если только тот пообещает ему сохранять жизни других людей. Бэлфаер хоть и был мальчиком самым обычным, догадался уже, что с отцом творится неладное, но готов был сделать все, чтобы он вернулся к привычной жизни.
- Пообещай мне, - серьезно проговорил Бэй. Настал неловкий, кажется, момент - оба молчали, глядя друг на друга. Бэлфаер ждал ответа отца, мужчина же молчал. То ли не знал, что именно сказать, то ли не хотел расстраивать сына. Наконец, дождавшись ответа, мальчик коротко кивнул и, отпустив руку мужчины, которую он все это время сжимал в своей ладони, отправился обратно в дом.
Хорошего настроения от игры, конечно, как ни бывало. Но теперь Бэлфаер хотя бы знал, чего стоит ожидать от самого близкого человека. А это лучше всяких развлечений, согласитесь?