Обычно готовка блинчиков – весьма медитативное занятие. В общем-то, и сегодня оно было таким, Мэриан уже минут двадцать продолжала миксером замешивать тесто. Остановиться можно было еще пятнадцать минут назад, но для этого следовало перестать рассматривать улицу и думать.
О чем?
Хватало о чем.
Она все никак не могла отделаться от того, что оказалась между двумя жизнями. Прошлое – было ли оно прошлым? – выглядело странным. Настоящее – непонятным. И как совместить все это? Мэриан упорно казалось, что теперь ей нужно как-то собрать две половины себя, ту, которая леди Мэриан, и ту, которая Мэриан Каннингем. И как это сделать?

Никакого понятия. И никакого решения проблемы. Ведь, помимо прочего, она еще получила весь комплект эмоций той себя к себе теперешней.
«Интересно, в прошлое Рождество был снег? Я не помню. А была ли индейка? И кто ее готовил. Я?»
До Рождества еще две недели, так что это явно не главный вопрос.
Мэриан все-таки вспомнила о блинчиках. Она щелкнула кнопкой миксера и посмотрела на густую массу в миске, пытаясь вспомнить, что делать дальше. Нет, конечно, включить блинницу, разогреть, налить туда тесто, попутно сделать кофе – она это знает. А что делать с жизнью?

При этом сделать это все быстро, чтобы разминуться с Рейнардом максимально бескровно – поздороваться и уйти. Конечно же, он не знает ее расписания. Мэриан так и замерла со сковородкой.
«Надеюсь, что не знает.»
Она все-таки включила блинницу, налила туда тесто, и снова уставилась на улицу.
Дядя, дядя, дядя…
Злая шутка Регины?
Или случайность?
О, этот вопрос столько раз уже всплывал в голове Мэриан. Но оставался без ответа. Нет, серьезно, как так вышло, что в этой реальности они считали себя никем иным, как родственникам? Ну, хотя бы ей не придется пытаться понять, что у нее сломалось в сознании, когда она испытывала не самые приятные чувства при мысли о другой женщине рядом с Рейнардом.
С матерью было проще.
Ею можно было красиво прикрываться от всего: «я люблю свою маму, желаю ей счастья, поэтому не буду ставить палки в колеса с их союзом с ДеРено». Там можно было. А теперь?

Мэриан принюхалась. Само собой, первая порция блинчиков подгорела. Она скептически изучила угольки, которые должны были стать первой порцией. И отправила их в мусорное ведро. Если так пойдет дальше, то завтракать она пойдет в кафе, а «дядя» останется голодным.
Итак, дубль два: Мэриан снова налила тесто на блинницу, в этот раз все-таки смотрела на нее, а не на улицу.
«Завтрак. Конюшни. Все по плану. Просто? Очень.»
Но, как правило, сказать и подумать легче, чем сделать.

Вторая порция блинчиков удалась.
И даже стало как-то немного спокойнее на душе. Не зря мать учила совсем еще юную Мэриан, леди ты или нет, но должна знать свое хозяйство. Чтобы управлять слугами, чтобы управлять замком, нужно знать их работу. Женщине положено быть хозяйкой, а мужчина должен обеспечивать ее. Так было всегда, в Ноттингеме или в Сторибруке. И эту науку Мэриан усвоила очень хорошо. Просто прекрасно.

На третьей порции блинчиков Мэриан вспомнила, что нужно разбудить Пейдж, а то эта соня проспит все на свете. При мысли о девочке на душе просветлело. У нее никогда не было братьев или сестер. Ее это не особо огорчало, делить внимание матери с кем-то еще было не по ней. Но сейчас, то ли доля эгоизма ушла из Мэриан, то ли все дело в Пейдж, она не чувствовала никакой ревности.
Другое дело, когда вниманием Каннингема завладевал кто-то из посторонних женщин…

Она пропустила шаги Рейнарда. Тот умудрялся двигаться настолько тихо, что даже прислушиваясь, можно было не услышать. А Мэриан не прислушивалась, слишком была занята.
Она вздрогнула, выронив блинчик, который поддела лопаткой. Он шмякнулся на полированную столешницу рядом с блюдом, на котором уже образовалась ароматная горка.
«Как чертик из табакерки».
А по позвоночнику пробежала нервная дрожь.

- Нет, - Мэриан так и не обернулась, сверля взглядом злосчастный завтрак, - это ты встал рано. Ты не пробовал предупреждать о своем появлении?
«Колокольчик на него повешу, раз он даже по своему дому ходит, крадучись».
Это лучше, чем язвительно интересоваться, как прошла ночь, раз он так рано околачивается на кухне.

Лучше бы она не начинала готовить завтрак, они с Пейдж бы перекусили по дороге. А теперь придется говорить. Или же торопливо извиняться, бормотать что-то под нос, говорить о том, что нужно разбудить мелочь, собраться, идти, а то на урок опоздает. И ничего, что первый урок у нее назначен на полдень, а утро до него она проведет, занимаясь лошадьми.
Был, правда, еще один вариант. Обернуться, выпрямиться в свой невысокий рост, посмотреть в глаза Рейнарду и… раньше она этого не боялась. Вздергивала подбородок и спорила, отстаивая свое мнение. Ей и сейчас не слабо, но…

В общем, второй план провалился. Гордо не постоишь перед дядей – «Ну и сколько я буду его так звать?» - после того, как стоящая на краю пустая тарелка слетела прямо на пол.
- Черт… - она так и не посмотрела на Рейнарда, присаживаясь и начиная собирать осколки. Руками. Нет, можно было бы взять метелку и совок, но чтобы до них добраться, нужно протискиваться мимо занимающего слишком много места дяди. Он всегда его столько занимал? Или это ей кажется сиюминутно?

Написать, позвонить, попрыгать, постучать... нет, колокольчик на шею Рею казался Мэриан пока самым привлекательным вариантом, жаль только, что ответить... да, бесспорно, она могла бы. Но где-то срабатывают вбитые еще матерью правила поведения. Она так долго и старательно воспитывала в дочери все то, что прилагается к статусу "леди", да еще и дочери шерифа, что Мэриан все никак не могла отделаться от этого. Не то что бы хотела, но иногда, как сейчас, язык обжигал не самый любезный ответ, а выговорить его не выходило.
И ведь не первая перепалка с дядей. И до снятия проклятия они были. Тогда почему Мэриан все еще молчит, прокручивая в голове еще парочку хамских ответов и вместо этого пытается сгрести осколки голыми руками?
Ах да, она же леди. Леди не ругаются - что вы, плохое слово пару минут назад вам показалось, леди всегда почтительны, леди всегда все делают правильно. При этом они не сбегают в лес, не завидуют матери, не думают о том, что ее жизнь могла быть совсем другой, и встречают дядю по утрам свежим завтраком и газетой. Кстати, газету с крыльца она так и не забрала.

И кто только сказал, что со временем проблем становится меньше? Больше! Вот, одна за другой.
- Она еще не проснулась? Я сегодня провожу Пейдж сам.
"Нет, я не буду на это отвечать сразу, с осколками в руках. Вопрос в другом, почему я злюсь?"
О, спекулировать Пейдж можно было до бесконечности. Например, тем, что в кои-то веки Рей сам решил проводить девочку в школу. Зачем? Мэриан очень хотелось фыркнуть в ответ, это ее устоявшаяся привычка: наслаждаться утренней прогулкой, сначала до школы в компании Пейдж, потом до конюшни. Того Сторибрука всего ничего, Ноттингем сейчас казался больше. В замке можно было заблудиться, кстати, что периодически и делала Мэриан. А еще можно было потеряться в его подвалах, из которых шериф, с присущим ему изяществом, сделал пыточные. Нет, даже не камеры, именно пыточные. Размеры замка позволяли делам внизу оставаться вне поля зрения его обитателей, вот только некоторые отличались изрядным любопытством. Мэриан хватило одного визита туда, чтобы навсегда изменилось ощущение дома: когда уши наполняют крики несчастных, попавшихся на пути ДеРено, а от металлического запаха крови мутит, безопасности не остается.
Оставалось надеяться, что в этом доме, довольно большом и светлом, нет подвалов, в которых Каннингем запирает своих недругов.
Но да, теперь же у него есть клуб, там можно многое.

Предупреждение Рейнарда запаздывает. И Мэриан даже не удивляется. День явно не задался. Небольшой осколок впивается в палец в тот самый момент, когда она резко отводит руку в сторону, чтобы не соприкоснуться с мужской рукой, а по кухне уже плывет запах безнадежно испорченной порции блинчиков. То ли выдергивать шнур блинницы, то ли искать пластырь, то ли все-таки доубирать осколки.
- Тебе обязательно нужно было вмешаться? - Она выпрямилась, одной рукой отключая блинницу, вторую суя под струю теплой воды, чтобы смыть сочащуюся кровь. С порезом обошлось, он небольшой, авось, не испортит рабочий день.
Дались ему ее поводья!
- И да, Пейдж еще спит. Зато ты, видимо, не спал, раз поднялся в такую рань.

Нет, конечно же, Мэриан знала и понимала, что безнаказанно мотать нервы Каннингему до бесконечности она не сможет. Не дадут. Но спящая наверху Пейдж, да обычная сдержанность Рея расслабили ее настолько, что она вздрогнула, когда тот повысил голос. И только и уставилась на новые осколки на полу. Где-то в подкорке билась странно-спокойная мысль: посуду такими темпами придется новую покупать.
Но посуда мало значила на фоне того, что, кажется, ДеРено прорвало. Ну вот, она его назвала так даже в своей голове, а это что-то да значило. Казалось, в этот момент окончательно разрывалась связка, выданная им Региной – дядя и племянница. О нет, теперь это точно не так. Совсем не так.
- Будто тебя когда-нибудь интересовало, чего я хочу. О нет, все всегда сводится к тому, чего хотел и хочешь ты. А я так, лишь средство достижения цели.
Какой? Да выбирайте любую. Мэриан могла бы рассказать о том, как новоиспеченному шерифу Ноттингемскому… нет, уже вдовцу шерифу Ноттингемскому нужно было завоевать как-то крестьян и мелкопоместных дворян под защитой Ноттингема, способ был только один – она.
- Перепады настроения? Ты считаешь, что у меня просто мелкие капризы и перепады настроения?
Ах вот значит как это называется? Ну кто бы говорил!

- Знаешь, высказывая претензии, оглядись по сторонам и на то, что делаешь ты. Ты считаешь, что я должна оказывать себе всяческую поддержку? – Должна? Наверное. В памяти обрывками всплывали наставления матери уже перед смертью: быть хорошей помощницей, обеспечить тыл мужчине, который заботится о тебе, кем бы он был, мужем, дядей, отцом, братом… отчимом. Держать этот тыл. Это – первое предназначение женщины. Большой замок нуждается в хозяйке. Большой дом – тоже. А мужчина в этом доме имеет право претендовать на веру и поддержку. Все предельно просто, не так ли? Мэриан тоже так считала когда-то. А еще считала, что она не доросла до этого. Но когда мать умерла, она честно пыталась выполнять все те обязанности по замку, которые выполняла мать. – Ты погряз в своих тайнах. Ты постоянно пытаешься доказать, что изменился. Но откуда мне знать?! Ты же что-то делаешь за моей спиной и все, что хочешь – безоговорочного повиновения. Чтобы поддерживать, нужно знать, в чем поддерживать. А все твои дела явно не чистые, раз ты даже боишься о них рассказать. Ну и как я должна вырасти, быть взрослой, быть хозяйкой дома?!
О некоторых вещах лучше ничего не знать, Мэриан это усвоила. Просто потому, что очень трудно уважать человека, о котором должна заботиться, зная о его неблаговидных поступках. Мэриан никогда не понимала, почему и за что мать уважала ДеРено. Настолько, что была ему тем самым тылом, который, очевидно, он теперь хотел получить от нее.
Мэриан выключила, наконец-то, воду. Движение в попытке хоть как-то отвлечься, да и шум воды бил по нервам. Даже злил.
Она развернулась к Рейнарду, салфеткой зажимая палец. Бежать в ванную за аптечкой посреди разговора Мэриан не собиралась. Могла бы, кто бы спорил. Она вообще умела сбегать, когда теряла понимание происходящего. Но не сейчас. Сейчас надо было закончить разговор.

Вопрос Рейнарда поверг ее в легкое отупение.
И правда, почему она до сих пор еще тут? Нет, конечно, есть ответ…
- Ушла бы, а толку? Ты бы меня нашел и вернул. Да и этот Сторибрук меньше Шервудского леса. Живя на другом конце города, я все равно буду в поле твоего зрения. – Девушка замолчала на несколько долгих минут, взвешивая следующую фразу. Она могла бы промолчать, начать и дальше напоминать о том, что шериф Ноттингемский не раз отлавливал строптивую падчерицу, иногда доходя до банального шантажа, когда обещал убить кого-то из крестьян, которым так стремилась помогать Мэриан. Толку в побеге и правда не было никакого. Как и в том, чтобы сейчас закатывать истерики о прошлом, кажущемся… каким-то ненастоящим. Жизнь в Сторибруке была реальнее, а Шервуд казался иногда сном. Весьма отчетливым, продуманным до мелочей, несущим какие-то важные моменты, дарящим сейчас какой-то опыт. Но сном. – Ты меня не отпускаешь, Рей. Почему?

Доверие либо есть, либо его нет.
И Рей считает, что Мэриан будет мириться с тем, что некоторые вещи ей знать не нужно, но будет ему доверять?
На самом деле она прекрасно понимала, что некоторые вещи и правда знать не стоит. Они лишают покоя и сна. Но скрытность работает лишь в том случае, когда вы не живете в одном доме, не претендуете на звание семьи.
Или же когда между людьми существует безграничное понимание. Им же до этого было очень далеко.
Роберт ДеРено многое скрывал, не желая объяснять. Неужели ничему не научился?
- Мой друг? Удивительно… послуш… - Мэриан открыла рот. Потом закрыла. – Ты о Робине? Он тут при чем? – Но догадка быстро пришла ей в голову. – Ты что, считаешь, что я вместе с ним что-то замышляю??? – В голосе девушки сквозило неприкрытое возмущение. Нет, Рей что, серьезно?? Если учесть, что тут нет ни крестьян, ни страждущих, и вообще, у нее есть, о ком заботиться, и ей пока этого хватает. – Доверие, Рей. Ты считаешь, что я продолжаю помогать Робину, даже не знаю, в чем, а потом не понимаешь, почему я сержусь!
Мэриан злилась. Ей очень хотелось запустить тарелкой в стенку от злости и обиды. Но в одной тарелке были блинчики, другой посудой была чашка Рея, подарок Пейдж – на нее не поднималась рука, а по пути к остальной посуде стоял Каннингем.
О нет, вот сейчас она точно видела перед собой Роберта ДеРено, шерифа Ноттингемского, который продолжал ее подозревать непонятно в чем.
Ну ладно, понятно, в чем. Но это осталось в Зачарованном Лесу.
- Я обещал.
Мэриан хотелось отступить, сбежать, спрятаться. Рейнард подошел слишком близко, и она чувствовала себя неловко, неуютно… странно. Вот оно, подходящее слово – она чувствовала себя странно, теряясь в собственных чувствах. Удивительно, но она могла одновременно злиться и не быть в состоянии отвести глаз от его лица.
Да-да, только и оставалось, что вздернуть подбородок и смотреть Рею в глаза.
Он обещал…
Самое интересное, что Мэриан и правда никогда не могла его упрекнуть в том, что он нарушил данное обещание. Он заботился о ней. Она никогда не знала невзгод, всегда была обеспечена, обласкана, не обделена вниманием. Лучшая ткань на платья, лучшие украшения – все лучшее. И не поспоришь.
«И я тоже обещала. Матери. Я обещала позаботиться о Роберте».
Вырванное матерью обещание. Мэриан бы его не давала, но… уже дала. И не могла нарушить его.
- Я… знаю. Об обещании.
Мэриан остыла. Сейчас ведь разговор не о Ноттингеме, Робине, крестьянах и моральных различиях между ней и опекуном.
Сейчас разговор о них, их будущем. Оба ведь понимают, что так продолжаться не может.
И Мэриан была готова идти на компромисс… но надо же было Рею все испортить.
- Я хотел тебя. Хотел чтобы ты была моя, но ты сделала не правильный выбор сбежав в лес.
И если первая половина фразы разлилась неожиданным тепло в груди Мэриан, вызывая недоверие, какое-то тихое беспокойство и волнение, то остальное снова вызвало приступ глухого раздражения.
- Как мило, Рей. То есть ты хотел на мне жениться, чтобы окончательно укрепить свою власть, запереть меня в замке, не выпускать никуда, чтобы я не сбежала к Робину. – Мэриан неловко шевельнулась, от чего оказалась совсем вплотную к Рею. – Ты не меня хотел, а моего приданого. И да, между нами всегда прав только ты. Никого не желая слушать, все решая сам. Ты бы и к Пейдж меня не подпустил, если бы смог заставить ее забыть меня.
Она злилась.
А аромат его туалетной воды, запах свежезаваренного дорогого кофе раздражали нервные окончания, от чего Мэриан окончательно зверела. Нет, она уже просто не понимала саму себя.

Ах он надеется…
Возмущение Мэриан стихло под взглядом Рейнарда. С одной стороны ей хотелось снова начать говорить о доверии, но почему-то это кажется такой чепухой, такой далекой, случившейся много-много, еще раз много лет назад.
Она скосила глаза на прядь собственных волос на пальце Рейнарда. Но так и не среагировала на это, делая вид, что ей все равно. В голове копошились мысли.
Нет, серьезно, Мэриан могла подозревать Рея во всех смертных грехах здесь, в Сторибруке. Могла считать, что люди не способны меняться. Вот только не к чему было придраться. Рей заботился о ней самой, о своей сестре, о Пейдж, при этом каждая из них могла получить все, что потребует. В рамках разумного, конечно.
В какой-то момент до Мэриан просто дошло: в этой жизни Рейнард Каннигем не сделал ничего такого, за что его можно было бы осудить. Так какое право она имела осуждать его за прегрешения шерифа ДеРено?
- У нас проблемы. Мы друг другу не доверяем.
- Я заметила, - хмуро отозвалась Мэриан. Лоб прорезало несколько морщинок, совсем маленьких, когда она нахмурилась в попытке понять, что делать дальше. Некстати всплыли вопросы Пейдж о семье – обещание Мэриан, что никакие проблемы между ней и Реем не повлияют на жизнь девочки.
«Нет ничего хуже, чем сохранят мир между двумя ради кого-то третьего. Прямая дорога к проигрышу в этом деле».
Мэриан это уже начинала понимать. Жаль только, что понятия не имела, как и что делать дальше.
- И с этим нужно что-то делать.
А вот дальше…
Мэриан инстинктивно попятилась назад под наступающим на нее Рейнардом. Если до этого она еще хоть как-то понимала, что происходит в кухне – очередная ссора, всего-то – то теперь… Мэриан уперлась спиной в стену, подняв глаза на Рея.
От него в эту минуту исходило что-то темное и притягательное одновременно, против чего противилась вся сущность Мэриан, но в то же время чему даже она была не в состоянии полноценно противостоять. Если еще в голове крутилось «он плохой, так нельзя, что он сейчас делает», то оно подавлялось близостью Рейнарда, его голосом, тоном, каким он произносил слова. Их смысл проникал в сознание Мэриан, все так же не нравился, все так же злил…
…до слез.
Потому, что он впервые сказал это вслух – она всего лишь средство достижения цели. И почему-то это больно ударило, заставив Мэриан закусить губу. Глаза не наполнились слезами, она все-таки справилась с этим. Но сказать ему что-то на это Мэриан не могла. Ничего не могла. Слова не подбирались, обида перехлестывала через край, а в глубине билась противная мысль: «Он может любить Пейдж, просто любить, не используя ее. Он мог так любить мою мать. Он любит Изольду. А я всего лишь средство достижения цели? Почему?»
Вот только что Рейнард творил дальше?
От прикосновения его пальцев к головой коже, по телу пробежала дрожь, собираясь в позвоночнике, который уже был готов в узел свернуться. Мэриан ощутила себя пружиной, которая сейчас была собрана, но вот-вот могла распрямиться. И что будет в этот момент было неизвестно даже самой Мэриан. а дыхание сбилось, и это было бы более явно, не закусывая девушка губу. Все что угодно, лишь бы не дать понять Рею, что ей… приятно?
Нет!
Она даже попыталась вцепиться в свой фартук, но это оказалось бесполезно. Мэриан показалось, что ее оставила без панциря, который хоть как-то мог ее защитить. Нет, это же глупости, это просто фартук, а Рей просто пытается ее достать, разозлить, довести до белого каления, зная ее болевые точки.
В том-то и беда, что он слишком многое знал о ней. А сама Мэриан знала лишь одну его слабость – Пейдж.
А нет, две – еще и Изольда.
Дыхание Рея обожгло губы Мэриан, и она невольно их облизнула – во рту пересохло. Она видела прозрачность голубых глаз Каннингема, чувствовала, как ненормально лупит собственное сердце по ребрам, будто пытается пробить дырку в них, чувствовала, что почему-то дрожат коленки.
Разрядить обстановку…
Она даже толком не осознала, что делает. Момент был настолько пронизывающим, что Мэриан могла как глупо потянуться за поцелуем – да что за идиотизм ей диктует поступки, так и влепить пощечину Рею.
И злость с обидой все-таки победили, хотя и с трудом. Мэриан взметнула руку, припечатывая ладонь к щеке Рея:
- Сволочь… да как я только могла подумать, что ты изменился!
А голос дрожал от сдерживаемых слез.
Почему это больно?

Мэриан испугалась собственной… нет, не наглости, да и не смелости. Просто она в самом деле не поняла, в какой момент ее перемкнуло – другого слова тут нет. Жалела ли о пощечине? Возможно, первые пару минут. Пока пальцы Рея не сомкнулись на ее запястье. Девушка ждала, что он сожмет их, приготовилась к боли. Шериф Ноттингмеский ни при каких обстоятельствах не мог позволить падчерице так обращаться с собой.
Но, кажется, Рейнард решил окончательно ее загнать в тупик, в состояние непонимания происходящего. Иначе как можно было объяснить, что он сейчас целовал кончики пальцев захваченной в плен руки. Мэриан сглотнула. Пальцы приятно покалывало, было немного щекотно, и она даже не предприняла ни одной попытки забрать свою руку у Рея, и выцарапать ему глаза тоже, просто стояла в ступоре и смотрела на него.
Определенно, ее мир сегодня дал трещину, перевернулся с ног на голову. Удивительно, да? Даже осознание, что двадцать восемь лет они были под действием проклятия Регины, было не таким мозговыносящим, как это.
И когда Рейнард отпустил ее руку, сел за стол, она все еще стояла, прижавшись спиной к стене. Несколько глубоких вдохов, вот только в голове так и не прояснилось. И она все никак не могла отделаться от ощущения губ Рея на своих пальцах, его пальцев на своей коже, его дыхания на своих губах.
Слишком много. Для нее это был слишком много.
- Признаю. Нам нужно что-то делать. Для начала, я попробую быть менее требовательным к тебе. Нужно было понять это сразу после появления в городе шерифа - ты мне не дочь, больше не падчерица и уж точно не племянница. Регина обладает чертовски специфическим чувством юмора, как и ее мать.
Мэриан все еще стояла, затихарившись, в углу, слушая Рейнарда.
Не дочь.
Не падчерица.
Не племянница.
Вопрос сорвался с ее губ еще до того, как она задалась им мысленно:
- А кто же я, Рейнард?
«Мне и правда это хочется знать? Понравится ли мне ответ?»
Вот оно – самое тяжелое, думать, понравится ли ответ.
Мэриан сделала несколько шагов из угла. Обвела растерянным взглядом кухню, протянула было руку к фартуку, но поняла, что он ей не нужен. Горка блинов давно остыла, завтрак был безнадежно испорчен, и явно проще им всем пойти в кафе: по крайней мере, будут сытыми. Мэриан уже развернулась к кофеварке, решив, что содержимое чашки Рея остыло, но он ее опередил, продолжая говорить. Она заметила его улыбку, и снова почувствовала себя маленькой и растерянной, не понимая, как ей на это реагировать.
Вот только…
«Кажется, я понимаю, за что его любила мать».
Улыбка была другой. Но Мэриан бы не смогла объяснить, почему. Просто другой.
Она все еще настороженно, с напряжением в теле, смотрела на Рейнарда, пытаясь просчитать, что же он задумал. Определенно, что-то задумал. Вот только, что именно?
- Сторибрук не Ноттингем. Никаких королевств. Никаких принуждений. Никаких корыстных желаний. У меня только одна просьба. Не связывайся с ним.
О господи…
Мэриан снова вспыхнула, но уже не так, как до этого:
- Рей, я не вижусь с ним. Я не играю в освободителя, хотя это не означает, что меня не будут возмущать откровенно неправильные вещи. А еще я очень не хочу рассуждать о том, что было в Ноттингеме. Может, ты меня и считаешь маленькой дурочкой, но я понимаю, что если мы будем тащить оттуда все, что там было, мы не выживем. Мы просто себя… разрушим. Рей, я обещала Пейдж, что наши проблемы не лишат ее семьи. Но пока все идет именно к этому.
О да, Мэриан понимала, что компромисс – именно то, что им нужно. Как его достигнуть, чтобы остались и волки сыты – да-да, речь о шерифе Ноттингемском, и овцы целы – кажется, сюда Мэриан могла записать себя, Пейдж… и да, Изольду тоже.
Кофеварка щелкнула.
Мэриан успела повернуть в ее сторону голову, на лицо упала рыжая прядь, но неожиданно оказалась снова в сводящей с ума близости от Рейнарда. Она не ощущала его пальцев на своем локте, лишь думала о том, что стоит ей чуть приподняться на носочках, она сможет коснуться губами его губ. И снова сбилось дыхание, а в голове возникал звенящая пустота. Такая приятная, такая обволакивающая, как и близость Рея. Не нужно думать о чем-то, не нужно рассуждать о морали, ничего в эту минуту не нужно.
Вот только Мэриан не успела наполнить легкие воздухом до поцелуя. И даже не сразу поняла, что отвечает. Подалась вперед, а стоило локтю стать свободным, как приподнялась на носочки, обнимая Рейнарда за шею, бессознательно зарываясь в волосы на его затылке пальцами.
Легкие начало обжигать, а Мэриан никак не могла оторваться от губ Рея. Но все-таки пришлось. Она отступила на шаг, глядя на Каннингема широко распахнутыми глазами, прижала пальцы к губам, заворожено глядя на него. А потом спросила:
- Рей, что происходит?
Нет, сама она уже была не в состоянии понять. Пора было ей объяснить. И про ревность тоже.

Ноги не держали Мэриан. Она смотрела на Рея, рукой нашаривая ближайший стул, на которой медленно опустилась. Ей хотелось снова ощутить его губы в поцелуе, его руки на своей талии. Но ее не отпускало чувство абсурдности происходящего. И правдивость замечания Рейнарда – с каких пор она целуется с тем, кого почти считала исчадием ада.
Да ладно, не почти. Она его таким и считала.
Слова и тон неприятно царапнули что-то внутри. Но в противовес привычным реакциям, Мэриан не нагрубила Рею, не противопоставила себя ему. А так и продолжала сидеть на стуле. Она заставила себя отвести взгляд от шерифа, стараясь не думать о том тепле, которое так приятно расплывалось внутри.
Это сводит с ума.
Это просто… сводит с ума.
Но стоило Рею вспомнить Робина, когда Мэриан оперлась локтями о стол и со стоном спрятала лицо в ладонях. Оно и так полыхало от всех его слов, от всего того, что сейчас доходило до мозга девушки. Она ведь и правда не могла себе представить такое: что Рейнард мог ее ревновать, к Робину, к барду… тем более, к барду! Мэриан даже не смогла бы вспомнить его лицо, да и имя тоже. Сколько таких певцов бывало в Ноттингеме на каждому балу, которые, кстати, организовывал и Роберт. Так что сам виноват, притащил на свою голову.
А Робин…
С ним тоже все трудно. Мэриан сейчас просто не могла думать, голова пухла.
Когда она заговорила, голос звучал глухо:
- Ну да, Рей, а ты будешь мне вспомнить это до конца… света. – Она все-таки убрала ладони от лица, подперев кулаками щеки. Смотреть на Рея было стыдно – Мэриан смущалась собственного ответа на его поцелуй. Хотела бы себе сказать, что больше не будет думать об этом, но…
«Да кому ты врешь, Мэриан? Вот сидишь и думаешь, что подставила бы ему губы под новый поцелуй.»
Такое ощущение, что что-то сломалось, и теперь она никак не могла совладать с происходящим. Просто теряла контроль.
Мэриан покачала головой:
- Мы так не выживем. Мы просто… угробим друг друга. Вот это все – подозрения, ревность, тайны. Мы не справимся с этим так же. Да, Рей, я могу собрать вещи и уйти. Но в этом доме моя семья. И ты…
«Я правда собираюсь это сказать? Произнести вслух то, от чего бы с радостью отказалась.»
- Ты тоже моя семья. А мама учила меня от семьи не отказываться.
Только она все равно не знала, что с этими признаниями делать.
А еще ей надо выйти из кухни, разбудить Пейдж, собрать ее в школу. Это хотя бы поможет ей проветрить голову от дурных мыслей о минутном моменте.

- Ничего меня не разочаровывает, - глухо отозвалась Мэриан, все еще пряча лицо в ладонях. И ведь правда, дело совсем не в разочаровании. Или все-таки в нем? В том, что она, вся такая правильная, не может перестать думать о том, кого считала, если не дьяволом, то кем-то близким к этому? Возможно. Но говорить об этом с Реем Мэриан не собирались. Точно не сию минуту. Она убрала ладони от лица, заставляя себя встретиться с ним взглядом. Но слишком поздно, ей не досталась даже тень улыбки.
Рей поднялся из-за стола, и Мэриан тут же почувствовала, как плечи и шею сковывает напряжение. Что дальше? Что он сейчас сделает? Но Рей направился к холодильнику, и неожиданно для самой себя девушка ощутила странный привкус… ах да, того самого разочарования, о котором до этого упоминал бывший шериф. Чего ждала Мэриан? Она была практически уверена, что он попытается к ней прикоснуться, но вместо этого Рейнарда, кажется, больше интересовал завтрак. Мэриан попыталась скрыть расстройство. Она не следила за мужчиной, рассматривая что угодно, только не его. Зато отчетливо слышала все его передвижения по кухне: хлопок двери холодильника, включенная вода, шаги по кухне.
- Семья - такое всеобъемлющее понятие, Мэриан. И, похоже, теперь я не смогу тебя удерживать, ведь в семье никто никого не удерживает насильно?
- Нет. Семья – это понимание и поддержка. Невозможно требовать это, удерживая насильно. Как и не рассказывая ничего. Я… я не могу слепо верить, Рей. Просто потому, что не умею.
«Возможно, следует этому научиться. Потому, что есть вещи, в которые придется верить слепо. Но важна цена вопроса, это должно быть что-то важное, что стоит такой платы».
Девушка обернулась. Она хотела спросить, есть ли что-то, что стоит платы, слепой веры. Но так и не решилась. Ответ мог оказаться не тем, который бы она хотела услышать. Он мог быть совершенно другим. Но пока Мэриан думала, Рей готовил завтрак. И продолжал говорить, заставляя девушку переключиться на нечто иное, следующее по списку их проблем. Ладно, в конце концов, со слепой верой они еще успеют разобраться. В конце концов, этому можно научиться, если она будет уверена, что… это того стоит.
- И что же ты предлагаешь? Записаться на прием к доктору Хопперу?
Девушка фыркнула. Ну что за бредовые идеи. Какой доктор Хоппер? Он и детям-то не всегда может помочь, что говорить о них? Учитывая, сколько всего наболело, о чем рассказывать… да Хоппера просто жаль.
И Рей, похоже, сам это прекрасно понимал. Мэриан невольно улыбнулась едкому замечанию Каннингема. И все-то он знает. Только вот он прав. Именно это им посоветует Хоппер. Именно это им бы взять на вооружение. Только вот поможет ли?
- Хорошо, - тихо сказала девушка. – Выбираем компромисс, выбираем попытки что-то исправить. И каковы условия? – она неожиданно поднялась из-за стола и оттеснила Рея от сковородки. – Сядь за стол, пожалуйста.
Две ее территории – конюшня и кухня. В первом она чувствовала себя королевой, а вот готовила Мэриан не шедеврально, но съедобно. И не особо любила, когда Рей хозяйничал здесь сам. После него имелась либо гора грязной посуды, либо все чисто, но ничего не по местам. И вообще, с яичницей она могла справиться сама. А вообще, пора было Пейдж будить. Но разговор нужно закончить. Иначе все просто не имело смысла: - Что ты хочешь от меня в рамках этого компромисса?
Мэриан так и стояла спиной к Рею, копошась с тарелками и яичницей.