На губах еще горел короткий поцелуй Робина. Он сам связывал Мэриан, хотя перед этим они еще и препирались. Конечно, ей не хотелось сидеть в клетке. Больше того, она не хотела возвращаться в замок, по крайней мере, пока. И пусть лес был не самым лучшим местом для изнеженной леди, но она не хотела возвращаться обратно. Снова замок, снова серые стены, снова пиры, снова пристальные взгляды ДеРено, Гисборна, помощников и рыцарей, которые так и следят за каждым шагом девушки, зная о том, что она благоволит как к крестьянам, так и Гуду. О да, лояльность ее служанки тоже последнее время перед побегом вызывала сомнение.
Но сейчас Мэриан думала о другом. Например, о том, что она, запертая в клетке, будет прекрасным отвлекающим маневром. Никто не погонится за Робином и его людьми, когда падчерица шерифа Ноттингемского сидит в клетке. Вот только сделать вид понесчастнее, глаза побольнее, повсхлипывать… это, кстати, выходит довольно легко. Веревки слишком плотно затянуты на запястьях за спиной – ну да, вдруг хрупкая девушка небольшим ростом сможет как-то сбежать из клетки, кстати, подвешенной на уровне прыжка над землей – и режут кожу. Больно.
Мэриан подергала руками. Точно: больно, печет, и после этого останутся еще и следы. Но она сама настояла на таком, хотя Робин не хотел.
Или хотел?

Слезы навернулись на глаза, Мэриан подняла голову, сглатывая их и рассматривая синее небо в просвете между зелеными кронами деревьев. Иногда ей казалось, что она всего лишь игрушка в чужих руках. Чьих? Да чьих угодно. Ведь ее так легко можно использовать. И самое отвратительное, что она это позволяет…
«Глупости. Это просто дурацкие мысли из-за клетки».
Ноги за короткое время успели затечь и неприятно ныли, но сменить позу не было никакой возможности – места мало, а каждый раз, когда Мэриан шевелилась, клетка начинала опасно скрипеть и покачиваться. Она была рассчитана на птиц. Много птиц. В ней можно было сидеть на коленях, а с небольшим ростом Мэриан вполне терпимо. Но не более. Царапина на щеке противно саднила – она упала и оцарапалась. нет, это даже хорошо. пусть бы в Ноттингеме все считали, что Робин ее использовал, и обращался не самым лучшим образом. Именно поэтому она еще и платьем пожертвовала – красивое и аккуратное, хотя и простое, оно было безнадежно вымазано листвой, с оборванным подолом, распоротым рукавом, и даже лиф слегка пострадал, хотя не настолько, чтобы навести «спасителей» ну на очень нехорошие мысли.

«Это должно помочь. Должно задержать. Должно отвлечь».
Мэриан молилась, чтобы ее маленькая хитрость удалась.
И удастся, девушка была почти в этом уверена. Ну кто из мужчин способен пройти мимо девицы в беде? Никто.
По крайней мере, не мимо леди Мэриан.
«Видела бы меня мама…»
Мысль о ней пришла совершенно непрошенной. И Мэриан отчетливо поняла – леди-матери бы не понравилось то, что вытворяла ее дочь. Она учила быть ее опорой главе дома, а не строить тому козни, бегая с преступником по лесам. Помогать крестьянам? Да, это, конечно, правильно, но ведь она прекрасно справлялась с этим и в Ноттингеме, подавая милостыню, помогая в приютах, заботясь о брошенных сиротах. А сидеть вот так в клетке, отвлекая собой людей из замка… совершенно неблагородное дело.

«Мама бы не поняла».
И сердилась бы. Мэриан, словно наяву, увидела перед внутренним взором, как хмурится ее мать, а на лице проступает разочарование в поступках единственной, выстраданной дочери. И в какой-то момент девушке стало стыдно. А от стыда на глазах выступили снова выступили слезы. Вот только теперь они были не фальшивыми, не потому, что веревки терли или ноги затекли до боли. Мэриан скучала. Она все еще не могла привыкнуть к царящему одиночеству в душе. Все еще могла сидеть, зарывшись носом в материнское платье – ткань все еще пахла любовью, нежностью, пониманием. Ей все еще снилось, как мать гладит ее по голове, перебирает длинные, подвивающиеся прядки и короткие, которые выбиваются из косы.
Никто во всем Ноттингеме и представить себе не мог, что за серебристым смехом Мэриан – она часто смеялась, многим улыбалась, но не многие могли понять, насколько эта улыбка была ненастоящей, показной – скрывается тоска. И то, как ей было одиноко в большом замке, где хозяином был второй муж матери.
А с ним все было очень сложно.

Шорохи леса отвлекли девушку. Странные шорохи, то ли листьев от ветра, то ли еще чего-то. Кажется, где-то треснул сухой сучок.
Собственная идея дожидаться здесь своих «спасителей» показалась Мэриан плохой. Она не знала лес, как знали и чувствовали его разбойники. Это место было девушке чужим, и сейчас оно начало оживать. Ведь раньше тут были смех и говор, и Мэриан не знала, что лес может быть наполнен совершенно иными звуками. А что, если тут прячется опасный зверь. Кабан? Или волк?
Кабан не заберется на дерево. Но волк… наверное, тоже не заберется, но что, если он начнет прыгать, допрыгнет до клетки?
Сердце колотилось, как бешеное. Мэриан затаила дыхание, озираясь по сторонам. Может быть, Робин оставил наблюдателя, чтобы убедиться, что все пошло по плану? И он в любой момент отгонит от нее зверя?
Голос предательски подрагивал, когда Мэриан громко спросила:
- Эй, кто здесь?
Может, лучше было кричать «спасите-помогите!», чтобы наверняка привлечь внимание людей шерифа?

Мэриан с облегчением вздохнула.
Сэр Гай собственной персоной. Ну, по крайней мере, собственным голосом.
И это хорошо. Во-первых, Гисборн не пошел за Робином. Во-вторых, в некоторых случаях он был лучше дикого животного.
Хотя иногда Мэриан задавалась вопросом, насколько Гисборн отличается от животного. Они с шерифом два сапога пара. Только ДеРено дергает за ниточки, а Гисборн все исполняет. Мэриан страшно было представить, что эти двое могли сделать. Неужели настолько черные души у обоих?
Но сейчас она все-таки была рада ему.
И выразила свою радость улыбкой. И Мэриан даже не играла.
- Слава богу, сэр Гай. Я уже начинала верить в то, что так и останусь в этой клетке на ночь. А она явно меньше моей комнаты в Ноттингеме, - еще одна слабая улыбка. Мэриан надеялась, что за шуткой не слышно дрожания голоса.
Стоил Робин таких жертв и усилий? А его дело стоило?
Мэриан знала ответ – да, стоили. И то, и другое.
- Веревку привязали к ветке на той стороне дерева, - Мэриан попыталась переместиться, чтобы показать ветку, но клетка начала раскачиваться. Девушка не удержала равновесия, ударившись локтем о деревянные прутья. Всхлип вырвался совсем неожиданно.
Кажется, она перестаралась. Все должно быть в меру, и страдания в том числе. Но удар вышел болезненным, локоть неприятно заныл, и тут же отозвались сведенные судорогой и натертые веревкой запястья. Мэриан умоляюще посмотрела на Гисборна из-за прутьев клетки и заметила:
- Кажется, вам придется лезть на дерево. Вы один?
Неужели Гисборн сам отправился в лес, без подмоги? Это было бы весьма странно. Тем более, что Мэриан была уверена, что Ноттингем уже весь стоит на ушах, ее исчезновение не могло пройти незамеченным.
«И мне снова туда придется вернуться. И второй раз из замка сбегать будет еще труднее».
Она могла поспорить, что после этой выходки, ее, если не запрут в комнате в самой высокой башни, чтобы не вздумала вылезти через окно, то точно ограничат в передвижениях. Мэриан уже заранее начинала тосковать при мысли о том, чего она лишается – конные прогулки, возможность помогать людям. Кто будет подавать милостыню? Кто будет заботиться о детишках в приюте?
Неужели ей придется извиняться перед ДеРено? Мэриан не сомневалась, что убедит Гая в том, что она невинная жертва козней лесного разбойника, но насколько ей поверит шериф. О, иллюзии, иллюзии… но они не должны управлять ситуациями. А Мэриан нужен трезвый взгляд на вещи.
Пока же она, сидя в клетке, наблюдала за Черным рыцарем в надежде, что в скором времени получит свободу. Не ровен час, от усталости и судорог, из глаз польются слезы. Это, конечно, было в плюс, но Мэриан уже не играла.

Мэриан во все глаза следила за Гисборном, сидя в своей клетке, которая чуть покачивалась и противно скрипела, стоило девушке сделать хотя бы одно неосторожное движение. Так что она даже с радостью выполнила просьбу Черного рыцаря, сидела, не шевелясь. Тело противно ныло, и девушка с трудом представляла, как сейчас ей придется идти на негнущихся ногах.
-Да, леди, я один. Но я обещаю, что с вами все будет в порядке. Я даю свое слово.
На сколько можно верить слову Гая Гисборна, Мэриан не решила до сих пор. С одной стороны, он был правой рукой ДеРено, а сподвижникам шерифа она не верила. Не могла верить. С другой – Гисборн был рыцарем, а это что-то да значило.
Хотя в чем-чем, а упрекать Гисборна в попытке причинить ей вред, Мэриан не могла. Слишком уж с ней все в Ноттингеме носились, иногда даже чересчур. Все повально боялись гнева шерифа.
В какой-то момент Мэриан показалось, что Гай сейчас уйдет. Может, за помощью, а может отправится за Робином. Но оставаться одной снова было страшно.
- Гай, только не уходите, пожалуйста, - взмолилась она в надежде, что достаточно жалобно. Тут уж речь шла не об отвлекающем маневре. Мэриан, кажется, начала ощущать всю глупость собственной задумки. Потому, что именно ей пришло в голову стать «заложницей».
Но опасения оказались напрасными. Гисборн полез на дерево. Она не сводила с него взгляд, даже затаила дыхание, закусила губу, позабыв о том, что она устала и хотела домой. Да-да, она часто называла свою комнату в замке, а то и весь замок – клеткой. Но как оказалось, настоящая клетка была хуже. Намного хуже. В эти минуту Мэриан оценила и мягкость постели, и свободу в границах Ноттингема, как такового. Так что нет, клетка – это сейчас.
Вывернуть голову, чтобы смотреть за забравшимся на дерево Гисборном, Мэриан могла бы. Но не стала. Клетка опасно шаталась, скрипела, не ровен час – упадет. Падать вроде бы и не далеко, но это грозило чем-то плохим. И Мэриан сидела, не двигаясь, не пытаясь следить за своим спасителем. Лишь закрыла глаза, вслушиваясь в звуки. И голос Гая обрадовал ее. Стоит заметить, что Гисборн и правда умел успокаивать, когда хотел того, говорил весьма проникновенно.
Ему хотелось доверять.
И Мэриан в эту минуту доверяла ему.
-Мэриан, я постараюсь сделать все осторожно.
Девушка кивнула, все так же не открывая глаз.
Кажется, у этой фразы должно быть «но», но Мэриан была благодарна Гаю, что он это не сказал. Не разбил момента доверия, что особо проблем не будет.
Их и не было. Почти. Мэриан отказывалась считать проблемой, что клетка не очень мягко завалилась на бок, и она ушибла локоть. Боли не было, из-за того, что связанные за спиной руки давно онемели. Так что все, что оставалось сделать Мэриан, дождаться рыцаря, чтобы тот закончил с ее спасением.
Вот только ждать она не хотела. Мэриан уселась, вытянула ноги перед собой и начала ими бить по дверце, то ли пытаясь сломать деревянные прутья, то ли в надежде, что веревка не выдержит и выпустит ее. Какова бы ни была цель, но ей не везло – прутья, хоть и деревянные, не поддавались, а веревка тоже никак не хотела развязываться.
- Сэр Гай, - окликнула она, продолжая пытаться выбить ногами дверцу, хотя и чувствовала себя выдохшейся, - я вам очень благодарна, что вы меня не бросили, но поверьте, моя благодарность просто не будет знать границ, если вы меня еще и отсюда вытащите.

Мэриан перестала пытаться выбить дверцу клетки – бесполезное и безумно выматывающее занятие, раз уж на то пошло. А запас сил у девушки был не велик. Тратить его зря просто не разумно.
Да и Гай подоспел. Мэриан и стоя на своих двоих обычно смотрела на рыцаря снизу вверх, а сидя в клетке, тем более. Задрала голову, рассматривая своего спасителя. Ей казалось, что он как-то не торопился с тем, чтобы дать ей свободу. Да, конечно, он потратил силы, ему нужно перевести дыхание, и да, Мэриан это понимала. Но вот плечи, ноги и запястья противно ныли, еще сильнее, чем раньше, их хозяйка практически чувствовала приближающийся вкус свободы.
«Больше никогда не буду ею торговать».
Насколько это твердое решение, насколько подобной решимости леди Мэриан хватит, не знала даже она сама. В конце концов, отчаянные времена требуют отчаянных действий – и торг свободой тоже идет в ход. Мэриан знала, что если перед ней станет выбор, идти на лишения, чтобы спасти жизнь дорогому человеку, она легко примет решение в пользу этого самого человека.
«Робин, надеюсь, тебе удалось сбежать».
Но это не означало, что ее саму не будут грызть сомнения в собственных поступках. Как сейчас, когда ее кидало в сомнения в чувствах Робина к ней, в собственное чувство стыда перед Гисборном, казавшимся таким искренним.
Сначала жертвой ножа последнего пала веревка на дверце. И Мэриан едва успела дернуться, чтобы выбраться, как ее, как куклу, вытащил Гисборн. Конечно же, аккуратно, за что благодарность Мэриан зашкалила окончательно. Потому, что ноги тут же задрожали, протестуя против нагрузки на них после бездействия и не самой удобной позы. И девушка даже пошатнулась. Она бы схватилась за куртку Гая, но руки все еще оставались связанным. Правда, недолго. От облегчения и противной боли в растертых запястьях – кожа была содрана в некоторых местах до крови – на глаза невольно навернулись слезы. Мэриан заморгала в попытке избавиться от них, иначе превратятся в поток, вполне возможно, горный. А реветь, уткнувшись в плечо Гаю, было как-то совершенно… неправильно. И компрометирующе. И да, Мэриан думала об этом, стоя посреди леса, хотя и понимала, что после всех подозрений ДеРено в ее отношениях с Гудом, от ее репутации остались лишь лохмотья.
Мэриан судорожно вздохнула.
Закусила губу.
Потом сделала еще один, более глубокий вдох. И подняла глаза на Гисборна. В них не было слез, зато имелось море благодарности, такой, которой от Мэриан не видел ни сам шериф – не хватало еще! – никто другой из его помощников. Казалось, Гай сотворил невозможное – один из немногих людей ДеРено заработал признательность падчерицы шерифа.
А Гай еще и плащом поделился. И тут уж Мэриан пришлось вспомнить о том, что выглядит она ужасно. Порванное платье, заплаканное лицо, растрепанные волосы, дрожащие губы. И что осталось от красоты Шервудского цветка? Наверное, она выглядит совершенно жалкой.
Мэриан поежилась под плащом Гая. Ощущение сильного мужчины обволакивало, согревая и успокаивая, прогоняя все мысли. И она открыла было рот, чтобы поблагодарить его за спасение и слова, но вместо этого лишь пискнула:
- Ой!
Мэриан рефлекторно обхватила Гисборна за шею, судорожно сцепив руки – вдруг уронит? Но да, до лошади на своих двоих она бы, наверное, не пошла.
И позволила себе маленькую женскую слабость, ведь тут их никто не видел, никто не будет судачить – пристроила голову на плечо Черного рыцаря и прошептала:
- Гай, спасибо.
Правда, когда ее усадили на коня, в голове девушки опять засновали мысли, одна вреднее другой. Например, она все еще не знала судьбу Робина. Спросить или не рисковать? Хотя почему она рискует? Ведь по легенде Гуд ее похитил, запер в этой кошмарной клетке, довел до такого жуткого состояния – она имеет право знать, что будет с этим негодяем. И праведный гнев нужно будет проявить, иначе в голову Гисборна могут закрасться ненужные подозрения.
Мэриан вцепилась в луку седла, посмотрев на Гая, замершего рядом с лошадью.
- А что будет с Гудом? Он ушел, но ведь это… я слышала, как они переговаривались, говорили, что тут полно людей шерифа, они окружают поляну.