Бывший мэр города, была удивлена, когда получила приглашение на междусобойчик в честь возвращения Белоснежки и ее дочери. Кто бы что ни говорил, но слухи о том, что это она спасла всех, преувеличены, ведь, если подумать, то и заварила это все Регина. Ей хотелось увидеть сына, а, может быть дождаться и чуда, где все ей будут рады, но реакция была ожидаема. Сначала все были готовы накинуться на нее, как это любит делать толпа, почуявшая себя в безопасности, а потом, бурча про яд, съела ее угощения, не обратив на колдунью никакого внимания.
Наверное, именно сидя с чашкой кофе в полном одиночестве, Миллс поняла, что как бы она ни старалась, ее не примут к себе, к ее титулу, кем бы она ни была, всегда будет приставлено слово «злая», ведь большинство не помнит добро, считая это тем, что само собой разумеется. Пусть хоть Регина трижды спасет город, какое-нибудь неосторожное слово снова обратит всех против королевы. Так в чем же смысл сидеть здесь и натянуто улыбаться, к чему этот цирк, где все пялятся на нее как на диковинку? Больше бывший мэр находиться здесь не желала, поэтому, не сказав никому ни слова, вышла на улицу, никто и не заметит ее отсутствия, а если так, то вздохнут с облегчением, но голос Эммы, приглашавшей поесть торта, вывел ее из раздумий, однако королева моментально отказалась, но, немного подумав, решила поблагодарить за все. Это было нелегко, все же слово «спасибо» было такой редкостью для женщины, что она начала о нем забывать, но вроде бы все добрые персонажи так говорят.
Ответ ее поразил, все же Миллс не ожидала, что это была инициатива Генри, он единственный, кто видел в ней что-то хорошее, может быть потому, что он видит всего того, что она творила в Зачарованном Лесу, в сказках всего не напишут.
- Может, я могла бы видеться с ним почаще? – уцепившись как за последнюю соломинку, произнесла Регина. – Его комната в моем доме всегда его ждет.
Она по сути ожидала отказ, пусть хоть он и был сказан якобы с сожалением и многими ненужными фразами. Это было последней каплей сегодняшнего вечера, которая совсем вывела королеву из себя и она вспылила:
- Ты же прекрасно знаешь, что ему нужно, пробыв с ним пять минут. Поговори с Дэвидом, он заботился о нем, пока тебя не было, я заботилась о нем десять лет, пока тебя не было раньше.
Регина не привыкла мило улыбаться и покорно соглашаться с тем, что ее не устраивало, как бы она не исправлялась, но характер-то остался прежний, ей надоели постоянные ограничения, решения, принятые за нее, все эти прикрытия о том, кому и где будет лучше. Она была вежливой, но этого никто не ценит.
- Ладно, спасибо что пришла, - сухо прозвучало ей в ответ.
И вокруг словно пустота, осознание того, что она совершила ошибку, навалилось на бывшего мэра, ведь рассорившись с биологической матерью Генри, она может потерять его навсегда, все труды пойдут насмарку, поэтому, еще сложное было просить прощения, однако отчаянье было хорошим стимулом к этому. И это, как ни странно, помогло, на мгновение, ей показалось, что все вернется к тому моменту, как было в начале вечеринки, но дальнейшие слова Эммы стели итак натянутую улыбку с ее лица. Местный психолог, решил выдать все ее тайны на обозрение горожан, забыв о том, что он всего лишь сверчок. Она доверилась кому-то, опять, после стольких лет, и снова никто не может держать язык за зубами. Однако сейчас врываться в кафе и требовать объяснений, при Генри, королева не будет, поэтому просто стояла и кивала, сказав лишь напоследок:
-Мне пора идти.
До ее дома было не так уж далеко, по сути, весь городок не представлял собой один из шумных городов,  с наступлением ночи, здесь все словно погружалось в сон, поэтому, Регина, решила пройтись пешком до дома, чтобы привести свои мысли в порядок и решить как быть дальше, однако шаги за спиной, заставили ее обернуться и с непониманием посмотреть на приближающуюся во тьме фигуру.

Пустынная улица. Одинокая как и она сама. А чего она ожидала, получив приглашение, черт возьми? Что её примут с распростертыми объятиями? Глупо было на такое рассчитывать. Как и глупо было думать, что ей позволят остаться для Генри кем-то важным. Его отняли у неё. Отняли так безжалостно, что ком подступал к горлу всякий раз, когда она думала о том, что теперь его обнимает не она, а другая, что не её, а другую теперь он называет мамой. А ведь это её, её сын. Это она вырастила его. Это она не спала ночами, когда он болел. Это она радовалась всем его первым успехам. Она, все она! А Эмма – приехала ниоткуда, ворвалась в их жизнь, и вот так просто вдруг стала матерью её сына. Не справедливо! Ведь Регина любит его. Любит так, словно сама родила его четырнадцать лет назад, а до этого девять месяцев вынашивала как самую большую в мире драгоценность. И она так просто не отдаст его. Пусть она проиграла этот тайм, но игра еще не окончена. Она станет хорошей для него, она станет такой, какой её хочет видеть её мальчик.
Позади послышались шаги.
«Генри!» – невольно влетела в голову шальная, и безумно счастливая мысль. Неужели он все же решил догнать её. Он все же не смог отпустить свою маму так просто. Он попросит её вернуться, или… он уйдет с ней!
Не в силах скрыть улыбку от подобных мыслей, Регина обернулась. Улыбка в тот же миг исчезла с её лица, словно её там и вовсе не было. Это был не Генри. Силуэт взрослого мужчины, знакомый силуэт. Мисс Миллс внимательно всматривалась в полумрак, пока не поняла, что силуэт этот принадлежит доктору Уейлу. Когда тот поровнялся с ней, Регина только улыбнулась ему, молча приветствуя в ответ, вот только улыбка получилась какой-то не очень веселой, и жестом указала на дорогу ведущую вперед по темной улице.
«Хоть какая-то компания…»
-Вам тоже не рады на этом празднике жизни, доктор Уейл? – нарушила она тишину только тогда, когда они оба зашагали по улице.

Отредактировано Regina Mills (2013-07-22 23:23:48)

Генри будет гордиться ею. Однажды, он сможет по-настоящему ею гордиться. И она постарается, чтобы этот день наступил как можно скорее. Как же хочется увидеть одобрение в его глазах. Одобрение, а не молчаливое осуждение её поступков, как было все последнее время. А ведь она так старается быть хорошей.
Регина кивнула в ответ на слова Патрика о её сыне и улыбнулась ему в ответ едва заметной улыбкой. Кажется, Уейл действительно переживал за неё. С чего бы иначе он стал догонять её сейчас. Остался бы со всеми развлекаться, по случаю благополучного возвращения главной героини всея Сторибрука. Вместо этого он… Решил пригласить её прогуляться в парке? Прочем, сейчас Регине действительно не хотелось оставаться одной. Слишком много мыслей начинали лезть в голову. Она еще сполна успеет ими насладиться, когда ляжет спать, и наверняка не уснет до самого утра.
- Почему бы и не прогуляться. Тем более, что мне все равно некуда торопиться, – Регина легко пожала плечами. Про себя же она закончила недосказанную вслух фразу, «- Дома меня все равно никто не ждет.»
Они повернули в сторону парка. Здесь свет от фонарей стал чуть ярче. Наверное чтобы гуляющие поздно не заблудились в ночной темноте, среди деревьев. Правда, как можно заблудиться в трех соснах, представить сложно.
Снова повисла тишина. Разговор явно не клеился. То ли им просто не о чем было говорить, то ли Патрик не знал, как начать беседу. Сама же Регина на какое-то время просто снова погрузилась в свои мысли. Однако, в какой-то момент все же разорвала тишину, поняв, что ей действительно нужно отвлечься. Путь на пустые разговоры не о чем, но переключить своё внимание.
- Почему вы ушли с праздника, Патрик? – в столь неформальной обстановке, пожалуй, можно было обратиться и по имени, тем более, что сам доктор Уэйл давно уже называл ей никак иначе, как Региной.

Весьма откровенное признание, услышав которое, Регина не смогла не повернуться в сторону Патрика, бросив на того, не то чтобы сильно удивленный или заинтересованный, но все же не совсем уж равнодушный взгляд. Все таки не каждый день кто-то ей вот так признавался в том, что не захотел оставаться где-то без неё, или что восхищается её поступками. Чаще она слышала совершенно противоположные вещи. Её осуждали, её не понимали, её компания была не приятна, пусть о последнем и не говорили вслух, но это всегда было заметно. Именно поэтому слова Патрика и произвели столь неоднозначное впечатление. Регина давно подметила про себя, что она нравится доктору. Нравится как женщина, но признаться в этом мужчина не осмеливался. Только завуалированные фразы, в которых нужно было читать между строк. Женщина никогда не придавала этой симпатии большого значения. Не то, чтобы не воспринимала её всерьёз, а скорее была занята другими вещами, куда более важными, чем отношение к ней доктора Уйэла. Сейчас же это самое отношение оказалось куда как кстати. Это, наверное, было немного эгоистично с её стороны, но ведь так не хочется в момент, когда ты никому не нужен, даже собственному сыну, оказаться действительно совершенно одной.
- Я сделала это только ради Генри. Я знаю, он был рад тому, что я пришла. И пусть сейчас все не так, как этого хотелось бы, однажды… Я верну его, – Регина уверенно кивнула в дополнение к своим словам и снова взглянула на своего полуночного спутника.
- У вас есть еще что-то, что рассказать мне о произошедшем, – во взгляде читался вопрос, - Или вы хотите услышать что-то от меня? Мне вам сказать нечего. Вы признались, это делает вам честь, но не думаю, что теперь это имеет какое-то значение, доктор. Слишком поздно, чтобы что-то изменилось от того, что я знаю правду.
«Разве что еще один пункт в список под названием «почему нельзя доверять Румпельштильцхену» добавился.»

Он говорил что-то о боли, о том, что ей нужно еще что-то узнать, и что это «что-то», возможно, станет причиной того, что они больше не увидятся. Регина же, в свою очередь, молча слушала, пытаясь понять, к чему может привести этот разговор, потому как чем дальше, тем больше становилось понятнее, что, кажется, в лице доктора Уейла у неё есть, не то чтобы союзник, но человек, который готов протянуть руку помощи, если она будет нуждаться в ней.
То ли Регина снова задумалась, погрузившись в свои мысли, то ли Патрик слишком быстро возник на её пути, обогнав и остановившись на дороге, а может и то и другое разом – эффект один, женщина едва не врезалась в преградившего ей дорогу доктора, в последний момент выставив вперед руки, скорее рефлекторно, чем осознанно, упираясь тому ладонями в грудь и удивленно глядя в глаза. Вопрос так и остался невысказанным, так как Патрик, осторожно отстранив Регину от себя, заговорил сам. И чем больше он говорил, тем удивлённее и внимательней становился взгляд мисс Миллс. Патрик заговорил о любви и о ревности и… Признание прозвучало подобно раскату грома в ясном небе. Регина знала, что нравится мужчине, но что он влюблен в неё, причем уже давно, это стало настоящим откровением. И это после всего того, что она успела сделать, после всех тех темных деяний, когда все кругом готовы загнать её на костер – он говорит, что любит?
Повисла пауза. Нужно было что-то сказать, что-то ответить на столь громкое признание. Вот только что? Что она чувствует по отношению к мужчине? Патрик, безусловно, достоин уважения, даже не взирая на то, что пошел на поводу у Темного и сломал её жизнь. У него были мотивы. Мотивы, которые, спустя столько лет, Регина могла понять. Но любовь…
- Вы… – наконец разорвав затянувшуюся тишину, произнесла Регина, но после вновь замолчала, так как слова застряли где-то на половине пути.
«Вы в своём уме, Патрик?» – едва не сорвалось с её губ, - «Вы не можете меня любить. Никто не может…»
Правда тут же на смену этим мыслям пришли другие. Именно они помешали Регине произнесли слова вслух. Если это правда, если Патрик действительно любит её а в его глазах отчетливо читалось то, что говорит он более чем искренне), как говорит, то в его лице она может найти союзника. А сейчас это важно как никогда. Сейчас она совершенно одна, и поддержка и помощь лишними не будут. Влюбленный мужчина готов на многое. А Патрик… В конце концов, он довольно симпатичный мужчина, и почему бы не дать ему шанс доказать свою любовь, подав надежду. Регина устала быть одна, устала от тишины и одиночества. После смерти Грема, которого она сама и убила, не в силах принять «измену», мисс Миллс была одна. Нет, Грема она не любила. Он был просто способом развеяться, не больше. Она вообще никого не любила, кроме Даниэля. А теперь, отпустив его, отпустив любовь к нему… Возможно она и не полюбит снова, но, в крайнем случае, почему бы не заменить доктором общество покойного шерифа.
- Хотите кофе? – после короткой паузы, Регина все же закончила предложение, начатое с многозначительного «вы» и коротко улыбнулась. Завуалированное предложение зайти в гости, которое Патрик, безусловно, должен был понять, потому как, где еще в столь поздний час можно было найти сей напиток – только дома.

Оставшийся путь они оба прошли молча. Обоим было о чем подумать. Патрику о том, что он только что признался и что теперь будет дальше, а Регине – ох, о чем больно ей не нужно было подумать, а теперь еще и доктор со своим признанием. Она держала его под руку… Патрик предложил руку, и совсем уж не вежливо было бы отказаться от такой мелочи, тем более, после того, как он сказал, что любит её.
У самого дома Уейл пропустил женщину вперед, сам оставшись позади, у первой ступеньки невысокого крыльца. Поднявшись, по пути доставая из сумки ключи, Регина открыла дверь и, поняв, что Патрик не торопится подниматься следом, повернулась к нему, бросая на того вопросительный взгляд.
- Так вы идете, или нет? – легко дернув бровью в дополнение к вопросу, она дождалась, пока мужчина сделает первый шаг на ступеньки, и только после этого вошла в дом, оставляя дверь открытой настежь. Не закрывать же её перед самым носом у гостя.
«Кофе. Много кофе!»
Оказавшись дома, Регина внезапно поняла, что устала. Этот вечер, весь этот фарс на празднике в честь возвращения Эммы и Мэри-Маргарет, изрядно её измотали.  Сейчас бы, наверное, самым верным решением было принять душ и лечь в постель, но, раз уж пригласила в дом гостя, не выставлять же его за дверь даже не напоив обещанным кофе. Да и все равно уснуть не получится, так что, к черту сон.
- До сих пор не могу привыкнуть, что его здесь нет, – конечно она говорила о Генри, и говорила она это так, словно разговаривала сама с собой, хотя, безусловно, обращалась к мужчине, - Скажите мне честно, вы действительно верите в то, что у меня удастся вернуть его? Или вы говорите это только для того, чтобы не ранить меня еще сильнее? – остановившись у кухонного стола и взяв в руки турку, Регина обернулась, внимательно посмотрев на доктора, словно требуя от него прямого и точного ответа, но, не дождавшись его, принялась на приготовление кофе.
- Я знаю, он все еще любит меня.

Конечно - Генри любит её. Ведь она вырастила его, она столько лет была для него любящей, быть может, порой строгой, но иначе ведь нельзя, матерью. Регина это знает. Она уверена в этом. Нельзя перестать любить близкого и родного тебе человека в один миг. А ведь она для Генри как родная… Конечно как родная. Он же её сын, пусть она и не подарила ему жизнь, выносив в утробе. Она знала это, знала, не взирая ни та что, и все ровно, слова поддержки сейчас были просто необходимы. Регина сильная женщина, но даже сильным иногда бывает тяжело, и руки начинают опускаться, и тогда хочется почувствовать рядом плечо. Патрик появился, подставляя это самое плечо, как раз кстати.
- Силой его не удержишь. Поверьте, я пыталась, и, совершила этой попыткой большую глупость, только оттолкнув его от себя своими же руками, – кофе начал закипать, и сняв турку с огня, Регина разлила горячий ароматный напиток, запах которого теперь разливался по всей кухне, по чашкам. Поставив одну на стол напротив стула, на который, собственно, и предлагалось сесть Патрику, сама взяла вторую и присела на стул напротив.
- Наверное, мне стоит сказать вам спасибо, Патрик, – она легко улыбнулась, подняв взгляд от своей чашки на мужчину, - Мне начинало казаться, что весь город против меня, но, оказывается, есть исключение.
Хватит строить из себя сильную и властную женщину. Патрик видел её в момент, когда она рыдала над телом своего возлюбленного – сломленную и потерянную, так стоит ли сейчас, когда они одни, и разговор идет не о работе, продолжать носить маску, которая давно уже стала её настоящим лицом. Конечно, прежнюю Регину не вернуть, её давно уже нет, она навсегда осталась в прошлом, но и продолжать храбриться сейчас тоже не имело смысла.

Раньше Регина не задумывалась, что её проклятье, созданное, чтобы лишить людей счастья, чтобы отнять у них любовь, способно принести кому-то благо. Новая жизнь, подаренная забвением о прошлом, если задуматься, для кого-то действительно могла стать настоящим подарком судьбы. Ведь не все в Зачарованном лесу были счастлива. Кто-то страдал от неразделенной любви, кто-то совершал ужасные поступки и мучился угрызениями совести, кто-то терзался сомнениями и страхами, а позабыв об этом, получив новую личность здесь в Сторибруке, смог начать жизнь заново, не оглядываясь на то, что было в прошлом, позабыв про боль и несчастья. Так значит, пусть далеко не для всех, но она совершило вовсе не черное дело, а… спасительный жест и дала надежду на счастье. Пожалуй, подобный аргумент мог бы стать весомым в разговоре с Генри, заговори тот о всем том зле, что она причинила людям.
Регина улыбнулась, даже не думая убирать руку из-под ладони Патрика.
- Мы все получили второй шанс, Патрик, – фраза прозвучала довольно многозначительно, особенно после того, как доктор признался в своих чувствах, а сейчас сжимал её руку в своих пальцах, сидя на кухне в её доме. Он перешел на «ты» и, что удивительно, это совсем не резануло по слуху, хотя обычно, когда кто-то, все время соблюдающий дистанцию, вдруг переходит в рамки более неформального общения – цепляет восприятие.
- И, передай Оливии, – Регина тоже перешла на «ты», глупо выкать, когда это самое «вы» вдруг стало лишним, - Что я рада, что она сумела воспользоваться вторым шансом так, чтобы стать счастливой в этом мире. Хочется верить, что она не исключение, и среди горожан найдутся еще люди, которым не хочется сжечь меня на костре. – женщина почти незаметно улыбнулась, - И, сейчас как никогда мне действительно важна поддержка. Так что, да, я с радостью принимаю твоё предложение о помощи и… Заверение в её бескорыстности.

- Да, у всего есть свое время и место, тут ты прав. Это я, оглядываясь назад, понимаю теперь как никогда. – что именно она имела ввиду, Регина решила не уточнять. Вспоминать прошлое сейчас не хотелось. Да и вообще вдруг совершенно расхотелось говорить. Быть может, виной всему то, как Патрик смотрел на неё? Давно Регина уже не видела такого взгляда, в котором, казалось бы, если присмотреться, можно было рассмотреть своё собственное отражение. И от этого становилось не по себе, и одновременно – не хотелось отрываться и смотреть, смотреть не отрываясь, чувствуя этот взгляд.
Регина проследила за мужчиной взглядом, когда тот поднялся из-за стола и подошел к ней. Повисла короткая пауза. Он смотрел на неё, она, сидя на стуле и запрокинув голову, на него. Регина уже поняла, что просто так Патрик сегодня отсюда не уйдет. Он признался ей в любви, а это что-то да означает. Она пригласила его к себе на кофе, какой банальный предлог. Пусть она и правда, в тот момент, позвала его только на кофе, но ведь они взрослые люди и оба знают, чем обычно заканчиваются подобные приглашения.
Патрик, будто уловив смысл её мыслей, попросил разрешения на поцелуй. Женщина медленно поднялась на ноги и, несколько секунд просто смотрела на него, а потом легко подала плечами, чуть наклоняя в сторону голову и приподнимая бровь, беззвучно говоря, что, почему бы, собственно и нет, раз они сейчас вдвоём, говорили о любви и она не против попробовать развить то, что приподнесла её судьба. Положив ладонь Патрику на грудь, и глядя ему в глаза, Регина сделала шаг к нему на встречу.
- Ты всегда спрашиваешь у женщин разрешение?
«Или ты все же боишься меня?»

Патрик поцеловал её, и поцелуй этот словно электрическим током прошиб вдоль позвоночника. Когда она в последний раз вообще целовалась? Когда был жив Грэм. Да, когда он еще был жив, пока не появилась Эмма и не… Мысль так и осталась незавершенной. Подавшись навстречу, она сильнее прижалась к мужчине, отвечая на поцелуй. Как это обычно бывает в подобных ситуациях, руки, словно сами, словно живя отдельной жизнью, обвились вокруг его шеи притягивая казалось бы еще ближе и словно не желая отпускать. А впрочем, так оно и было. Почувствовав на своих губах поцелуй, Регина в полной мере осознала, насколько она одинока, и как она устала от этого одиночества. Это невыносимо. И дело даже не в банальном отсутствии мужчины, а в том, что у неё никого нет… Совершенно никого. Она одна, совершенно одна в этом городе, во всем мире. Даже Генри отвернулся. Даже её милый мальчик предпочел общество женщины, которая когда-то отказалась от него. И вот теперь, когда она этого совершенно не ждала, судьба даёт шанс почувствовать себя хоть немного счастливой. Её любят! Это было как гром среди ясного неба, но – её любят! Глупо отталкивать от себя того, кто может подарить хоть немного спокойствия. Даниэля больше нет, нет окончательно и бесповоротно, она отпустила его, и нужно жить дальше.
- Останься… – на считанные мгновения разорвав поцелуй, она тихо произнесла одно единственное слово Патрику в губы. Одно слово, но разве нужны какие-то еще слова, кроме него. Все и так понятно, без лишних разговоров, которые сейчас совершенно лишние.
Кто знает, быть может утром она пожалеет о своём столь спонтанном поступке, но сейчас она действительно этого хочет, а значит… нет, она просто уверена – сожаления не будет. Будет новая страница в книге, под названием «Взлеты и падения Злой королевы», королевы, которая изо всех сил старается перестать быть Злой.

Голова начала кружиться. И все таки, как же давно она не испытывала ничего подобного… Сейчас же, словно все воспоминания о былых страстях нахлынули одной огромной волной, заставляя задерживать дыхание, чтобы не захлебнуться и не пойти ко дну. Могла ли она подумать еще пару часов назад, стоя в помещении кафе, под колючими взглядами собравшихся на праздник, что эта ужасная ночь закончится столь… неожиданно и приятно.
Поцелуй был разорван как раз в тот миг, когда женщина уже было собиралась начать стаскивать с Патрика одежду.
Генри?.. Никогда бы не подумала, что его появление в доме может оказаться нежеланным…
Разумеется, эти мысли были лишены серьёзности. Реши Генри прийти к ней, она всегда будет рада ему, даже если мальчик появится на пороге в самый не подходящий момент. Она встретит его с распростертыми объятиями, даже если весь мир рухнет из-за того, что Регина отвлечется от какого-то важного дела. Она все равно бросится к нему навстречу, позабыв про все на свете. Но, здравый смысл подсказывал, что сегодня этого точно не произойдет. Сегодня он слишком занят праздником, устроенным в честь возвращения женщины, родившей его, женщины, которую он называет «мамой», и от этого каждый раз больно сжимается сердце в груди той, кто воспитала его.
- Как бы я не хотела, чтобы он пришел, думаю, этого не случится… – тихо произнесла Регина, обхватив мужчину рукой за шею, когда тот поднял её на руки. Так легко, что на миг показалось, что она почти ничего не весит. Обняв Патрика, она наклонила голову к его плечу и несколько раз коснулась губами его скулы, - Так что, не волнуйся, сегодня ночью в этом доме будем только мы, – добавила у самого уха, снова касаясь губами кожи.

Дальше все было словно в дымке, том самом сиреневом тумане, который сопровождает почти всю магию их волшебного мира. Поцелую, мягкая постель, шелк простыней, мучительно неторопливые ласки, словно бы Патрик боялся, что все закончится слишком быстро, и старательно растягивал предвкушение удовольствия. И это тихое признание, которое Регина уже слышала сегодня, в парке… Но теперь оно прозвучало совсем иначе. Так, словно за стенами этой комнаты не было больнее никого в целом мире. Только они вдвоём.
Расстегнув пуговицы рубашки Патрика, Регина поймав губами его губы и нетерпеливо дернула рубашку с его плеч, тут же обнимая, скользя ладонями по горячей коже.
Все было слишком спонтанно, слишком неожиданно, но, они оба были взрослыми людьми, людьми, которые пережили в своей жизни многое, пожалуй, даже слишком многое, чтобы теперь, перед лицом внезапно вспыхнувшей страсти, спасовать, когда есть шанс насладиться тем, к чему тянется  все твоё естество. По крайней мере, про Регину можно было сказать именно так. Они никогда прежде не смотрела на доктора Уэйла как на кандидата в любовники. Сегодняшняя ночь перевернула мир с ног на голову, преподнося сюрприз. Хороший сюрприз. Среди всей той тьмы, что опустилась на её жизнь, проблеск света, и потому, поймав этот луч, она, естественно, ухватилась за него.
- Повтори это еще раз… – сама не ожидая, что скажет нечто подобное, прошептала Регина в губы мужчине, вновь приникая к ним поцелуем и прижимаясь к нему всем телом, словно боясь, что услышав эту просьбу, он отстранится от неё. Конечно он не сделает этого, и женщина это знало, но сейчас ей хотелось чувствовать его тепло, чувствовать, что она действительно не одна и что её… любят.

Сон, явь, бред, мечты, иллюзии, реальность – все смешалось в этих поцелуях и ласках, пришедших в её, казалось бы, такую серую и безоблачную жизнь так внезапно, что сложно было до конца осознать, насколько все это реально. Да и зачем сейчас пытаться понять это? Сейчас нужно просто вдохнуть полной грудью и наслаждаться тем, что подарила судьба, срывая с дерева блаженства все плоды, до которых только можно дотянуться. И она наслаждалась, отдаваясь в ответ, даря нерастраченную ласку тому, кто еще вчера был для неё совершенно чужим человеком, а теперь, кто знает… быть может эта ночь многое изменит. А впрочем, все это завтра. А пока – пока только эта ночь для них двоих, и пусть весь остальной мир подождет до утра.

Подкравшееся незаметно утро предательски ворвалось в спальню, заливая солнечными лучами смятую постель, нарушая сон, пожалуй, впервые за последнее время – спокойный и безмятежный.
Чуть поморщившись от светившего в глаза солнца (задернуть шторы вчера как-то времени не было), Регина открыла глаза. Воспоминания о случившемся несколько часов назад потоком хлынули в проснувшийся от дремоты разум. Патрик Уейл… Могла ли она подумать, что этот мужчина окажется в её постели? Пожалуй – нет. И, что же теперь? Нет, не так… Как объяснить произошедшее? Что она чувствует к нему? Как поступить дальше? Как вести себя в сложившийся ситуации, и чего теперь ждать от него? Он говорил, что любит… А она? Есть ли что-то, кроме благодарности за эту любовь? И почему-то, совсем не кстати, пришла в голову мысль, что – а не мог ли Партик просто воспользоваться ситуацией, когда Регина была опустошена и особенно уязвима.
«Нет, он не мог. Я видела его глаза… они были искренними…»
Повернув голову, Регина взглянула на спящего рядом с ней мужчину. Он не ушел, он остался с ней до утра… А это, надо признаться, довольно большей шаг в отношениях. Нет, конечно, он ни к чему не обязывает, но все же… Будь это только секс на эмоциях, скорее всего Парник ушел бы сразу, как только все закончилось. А он… Он остался. Он лежал рядом, обнимая её, словно желая тем самым доказать, что все случившееся не было сном. Все реальность, и доказательство тому эти объятия.
И все же, лежать вот так, рядом, в этих объятиях, отчего-то вдруг стало крайне неуютно. Точнее, странно. Все оказалось сложнее, чем можно было представить себе вчера. Регина поддалась слабости, позволила себе почувствовать себя хрупкой женщиной, упавшей в объятия мужчины, признавшегося ей в любви, ища в них поддержку и утешение. И Патрик, наверняка, отлично понимал все это, а если нет, то уж точно поймет сегодня, открыв глаза и осмыслив произошедшее. Неужели ей было стыдно? Или, это было что-то другое, чувство, которое она не могла толком описать…
Еще раз взглянув в лицо спящему мужчине, Регина осторожно выбралась из его объятий и, набросив на плечи тонкий шелковый халат, направилась в ванную комнату, дверь в которую вела прямиком из спальни. Ей нужно было собраться с мыслями, нужно было подумать.

Как вы себя чувствуете, когда понимаете, что за вами наблюдают в тот момент, когда мы меньше всего этого ждете? Правильно – первой реакцией обычно бывает легкий испуг от неожиданности, потом приходит мимолетное смущение и мысли о том, а не делили ли вы что-то, что не следовало видеть наблюдателю, ну и наконец – в зависимости от ситуации, или улыбка, или раздражение. Еще может быть удивление, но всегда сопровождающееся или первым, или вторым.
Что же касается Регины, поняв, что Патрик уже какое-то время находится в ванной комнате, наблюдая за тем, как она, подставив лицо теплым струям, смывает пену с волос (разумеется за шумом воды стука в дверь женщина не услышала, как и того, как открылась эта самая дверь), она резко обернулась на голос, смерив Уэйла долгим взглядом, и, сказать по правде, не зная, как именно отреагировать на вторжение. Сегодня и так все было более чем необычно и  странно, а теперь еще и это… Наверное, это более чем нормально, когда после проведенной вмести ночи, мужчина решает заглянуть к женщине в ванну, когда та принимает душ. Наверное… и вместе с тем, это столь интимно и… Подобного в её жизни просто никогда не было. Любовники, уходившие в ночи или под утро, приходившие днем на пару часов – да, но вот так, проснуться утром в одной постели, и не спешить расстаться, чтобы не привлекать внимания и не вызывать пересудов… Это так странно… И Патрик, он ведь не собирается сбегать из её дома очертя голову, стоило только проснуться и протереть глаза. А она – хочет ли она, чтобы он поскорее ушел? Или все же…
- Кофе? – от легкой растерянности она даже позабыла ответить на «Доброе утро» тем же. Определенно, утро обещает быть еще более странным, чем ночь. И, кажется, она даже не против попробовать пожить подобной, такой непривычной, и при этом, такой простой, человеческой жизнью. Ведь это же нормально, когда мужчина и женщина не пытаются делать вид, что ничего не происходит, не правда ли? Попробовать, и посмотреть, что из этого получится. Сделать шаг, и довериться мужчине, чего не делала со времен своей юности. Ведь ни один из её любовников не знал Регину по-настоящему. Утро в одной постели, душ, кофе, совместный завтрак – вот это настоящее… Готова ли она к подобному? Вот и проверит. Но, определенно, сейчас ей, похоже, это действительно нужно. Сейчас, когда она осталась совершенно одна, и как никогда нуждается в том, чтобы рядом кто-то был, чествовать, что она может доверять кому-то и быть уверенной в том, что этот кто-то всегда будет на её стороне.
- А, да, кофе, – словно, наконец, поняв смысл слов Парника, Регина улыбнулась, - Думаю, моя кухня, а вместе с ней и я, сможем пережить мужское вмешательство на её территорию.
Пусть он сварит кофе, пока она закончит с принятием душа. А потом они позавтракают, и скорее всего, поговорят о том, что произошло и что с этим делать дальше. Ведь нужно же что-то с этим делать. Нельзя сделать вид, что ничего не было, раз уж дело дошло до утреннего кофе.