- Самое необыкновенное в том, что у каждого из этих цветков
свои личные отношения с насекомым которое их опыляет. Некоторые орхидеи выглядят точно так же, как некоторые насекомые, так что это насекомое летит к
этому цветку, к своему двойнику, своей родственной душе. И оно хочет всего лишь
заниматься с ним любовью. Когда насекомое отлетает, оно замечает другую родственную душу, и с ним тоже занимается любовью, а, значит, опыляет его. И ни цветок, ни насекомое не понимают сути своего любовного акта. Откуда им знать, что мир живёт благодаря их маленькому танцу? Но это так. Благодаря этому простому акту происходит нечто большое и великолепное. В этом смысле они показывают нам, как надо жить. Что единственный барометр жизни — наше сердце. Что когда вы замечаете свой цветок, вас не остановит никакое препятствие. © Adaptation (2002)
Однажды. Скоро. Через тысячи лет. Будет всё или ничего. Но перспектива, заключённая в слове «ничего» нас не прельщает, поэтому рассмотрим «всё». Все ждут чего-то сверхестественного, необычного и изменённого. Они же ждут всего-навсего коренного метаморфоза. И вот он здесь…
Однажды. Миллион лет спустя. Яркая большая планета с чёрными полями, розовыми морями и синими лесами. На зелёном небе, переливающимся сотнями оттенков салатового, лазурного и бирюзового; светит кислотно-жёлтое солнце…
Он с ним уже давно умерли. Умерли и родились снова. Много раз, а потом случилось так, что умерла смерть. Умерла и больше не родилась. Теперь они могут дожить свои пятьдесят шесть тысяч и вступить во взрослую жизнь.
Теперь спустя столько лет люди поменялись местами. Теперь дети играют во взрослые игры. Не спрашивая разрешения, не ждя ответа на вопросы, а порой и не задавая их вовсе. Все делают то, что хотят, и мир не сходит с ума, не рушится на части и не гибнет в огромном море хаоса. Люди пристрастились к цивилизованости, они делают всё осознано. Им хорошо, они научились ценить это. Наконец-то. Теперь они мыслят всеми частями своего, неизменившегося по массе и величине, мозга. Никто не вспоминает о том, что было миллионы лет назад.
Уэйл слегка нахмурился, потом обернулся, держа в руках две горячих чашки кофе.
- Доброе утро, - повторил он, не зная, сколько слышала женщина, и как можно вернуть свои слова обратно. по сути он, конечно, ничего такого не сказал, но выдернутые из контекста слова можно расценить по-разному. - Мы все повторяем одни и те же фразы, словно маленькие дети. боимся предстоящего разговора.
Он был трусом, но иногда в нем неизвестно откуда появлялась смелость. Смелость - прийти к ней и признаться в том, что он сделал. Смелость - прийти к ней и признаться в своих чувствах. Смелость - остаться с ней на ночь, а утром не сбежать в пустоту и неизвестность.
- Что будет дальше, Регина? Я благодарен, что ты не прогнала меня. Я знаю, что тебе нужно время. Но я не откажусь от своих слов. Я хочу быть с тобой, - если необходимо доктор был готов отдать за нее свою жизнь. Это страшная, ослепляющая, ошеломляющая любовь сожгла его до тла.